Выбирать у г. Жеребцова не из чего: все равно, куда ни загляни. Поэтому мы и начнем с самого начала — с основания Руси. Тут ли уж, кажется, не легко автору соблюсти верность и основательность в кратком
изложении событий? Сколько об этом было у нас писано, сколько источников под руками, как разъяснен взгляд на эпоху! Посмотрите же, как хорошо г. Жеребцов всем этим воспользовался.
Неточные совпадения
Хотя она и сама слишком понимала эти
события и могла бы с двух слов схватить дело, однако
изложение заняло у нас, я думаю, минут десять.
На трагическое же
изложение, со стороны Лебедева, предстоящего вскорости
события доктор лукаво и коварно качал головой и наконец заметил, что, не говоря уже о том, «мало ли кто на ком женится», «обольстительная особа, сколько он, по крайней мере, слышал, кроме непомерной красоты, что уже одно может увлечь человека с состоянием, обладает и капиталами, от Тоцкого и от Рогожина, жемчугами и бриллиантами, шалями и мебелями, а потому предстоящий выбор не только не выражает со стороны дорогого князя, так сказать, особенной, бьющей в очи глупости, но даже свидетельствует о хитрости тонкого светского ума и расчета, а стало быть, способствует к заключению противоположному и для князя совершенно приятному…» Эта мысль поразила и Лебедева; с тем он и остался, и теперь, прибавил он князю, «теперь, кроме преданности и пролития крови, ничего от меня не увидите; с тем и явился».
Но в
изложении г. Устрялова заметно отчасти стремление выразить известный взгляд; у него нередко попадаются красноречивые громкие фразы, украшающие простую истину
событий; заметен даже в некоторых местах выбор фактов, так что иногда рассказ его вовсе не сообщает того впечатления, — какое сообщается приложенным в конце книги документом, на который тут же и ссылается сам историк.
К сожалению,
изложение этого
события в сочинении г. Устрялова не вполне удовлетворило нас.
Оттого из «Истории» его вышла весьма живая картина деяний Петровых, весьма полное собрание фактов, относящихся к лицу Петра и к положению придворных партий, окружавших его во время детства и отрочества, нелицеприятное
изложение государственных
событий времени Петра; но истинной истории, во всей обширности ее философского и прагматического значения, нельзя видеть в ныне изданных томах «Истории Петра Великого».
Вообще прием
изложения и представления
событий очень сильно напоминает тот прием, которым воспользовался недавно другой ученый исследователь русской истории — г. Соловьев.
При
изложении таинственного
события в книге Бытия [После рассказа о заповеди, данной Адаму относительно древа познания добра и зла, бытописатель продолжает (Бытия, гл.2): «18.
Мы умышленно опустили завесу на происшествия 14 декабря и не вошли в подробности
изложения массы, в этот, печальной памяти, исторический день, одного за другим сменившихся
событий.
Кроме того, главный источник заблуждения нашего в этом смысле происходит от того, что в историческом
изложении целый ряд бесчисленных, разнообразных, мельчайших
событий, как, например, всё то, чтò привело войска французские в Россию, обобщается в одно
событие, по тому результату, который произведен этим рядом
событий, и, соответственно этому обобщению, обобщается и весь ряд приказаний в одно выражение воли.
По их
изложению то историческое лицо есть произведение своего времени, и власть его есть только произведение различных сил; то власть его есть сила, производящая
события.